Про Мемельланд

Вчера наткнулся на статью М. В. Александрова, заведующего отделом Прибалтики Института стран СНГ «Почему мы вспоминаем Крым, но забываем о Клайпеде?«, а сегодня — на запись в shushpanzer_ru про броневики, участовавшие в Клайпедском восстании 1923 года.

Не будем обращать внимания на то, что гербы на броневиках больше похожи на московский герб времен Ю. М. Лужкова, а не на польско-литовско-белорусскую «Пагоню», а лучше разберемся, откуда взялись так называемые литовцы и что они делают в Клайпеде. Начну с того, что впервые Литва, как государственное образование, появилась в 1918 году волевым решением Лиги Наций. Не надо рассказывать про Великое Княжество Литовское — на его место вполне могут претендовать нынешние Польша и Белоруссия. Кроме того, официальным языком ВКЛ был так называемый западнорусский язык, он же белорусский, он же падонкаффский (как слышится, так и пишется), а позже его сменил польский.

В конце XIX века части польского дворянства захотелось поиграть в эльфов, а так как Толкиен своей книжки еще не написал, за эльфов сошли литовцы. На основе языка народности жемайтов (жмуди) стараниями Яна Басановича, немного проучивщегося на историко-филологическом факультете Московского Университета, был придуман «литературный литовский язык», Басанович везде стал писаться, как Йонас Басанавичюс и издавать гойзетку «Ausra». Это называется «литовским национальным возрождением».

Когда в 1917 году внезапно обнаружилось, что на территорию Прибалтики внезапно никто не претендует, местные толкиенисты собрались, объявили себя «Литовской Тарибой», то есть «Советом Литвы» и провозгласили независимость в проведенных карандашиком на карте границах. В 1918 году эти границы не понравились точно также вновь созданной Польской республике, в которой, в отличие от литовских толкиенистов, железной рукой правил маршал (самопровозглашенный, типа латиноамериканских генералов и генералиссимусов) Юзеф Пилсудский. Разумеется, в 1920 году при первой же возможности польские войска заняли город Вильно с прилегающими областями.

В конечном итоге, у толкиенистов осталась лишь та область, которую обычно называют Жемайтией, с единственным более-менее крупным городом Ковно (на языке любителей эльфов — Каунас). Эльфам это не понравилось и они стали искать, у кого из соседей можно урвать кусок территории. Выбор пал на побежденную, растоптанную и униженную Версальским договором Германию, точнее, на город Мемель с окрестностями, которые иногда называли «малой Литвой». По Версальскому договору, правда, Мемель находился под управлением Лиги Наций, а по факту там находилось две роты французских солдат. Естественно, что в 1923 году зарвавшиеся толкиенисты французов оттуда выгнали, а когда в порт Мемеля пришел английский крейсер и два французских миноносца, то с удивлением обнаружили, что город теперь называется не Мемель, а Клайпеда.

Правительство страны эльфов убедило Лигу Наций в том, что Мемель оккупирован ими не просто так, а из-за оккупации Польшей Вильнюса. Так как разбираться в толкиенистских делах Лига Наций не желала, то согласилась на это. Тем временем эльфы выгнали из доставшегося им куска Восточной Пруссии немецкоязычное население, переименовали все там на свой манер и счастливо зажили… до 1939 года.

В этом самом 1939 году и в Москве, и в Берлине созрели мысли о том, что разных государственных образований в Европе стало чересчур много, что надо по возможности вернуться к границам 1914 года и пересмотреть итоги Первой Мировой. В результате эльфам предъявили по ультиматуму с каждой стороны — первый с требованием отдать взад Мемель, второй — с требованием переименоваться в Литовскую ССР, организовать колхозы и русифицироваться. Так как оставшиеся у эльфов три броневика пришли в негодность, оба ультиматума были выполнены. Такая вот она, международная политика.

В результате последующего пересмотра итогов Первой Мировой немцам снова объяснили, что они не вполне правы, причем как государство Германия свое существование прекратила. Чтобы особо не заморачиваться, бывшую Восточную Пруссию включили в состав СССР, переименовали в Калининградскую область и объявили, что ее статус будет решен через 50 лет. В остальной Германии, чтобы отучить немцев от Drang nah Osten, в восточной части стали «строить социализм», а в западной — капитализм на американские деньги. Между этими двумя частями построили стену и добились того, что гораздо чаще немцы перелезали ее в направлении с востока на запад, а не наоборот.

В 1948 году непонятно кто волюнтаристским решением отделил Клайпедский край от Калининградской области и непонятно зачем передал его Литовской ССР. А в 1989 году Литва вновь провозгласила себя страной эльфов, объявила независимость и вышла из состава СССР — причем в непонятных границах — и с Вильнюсом, и с Клайпедой. Первый литовский президент Бразаускас даже как-то заявил, что «после войны нет официальных документов о присоединении Клайпедского края к территории Литвы…». А раз документов нет — то не вернуться ли вам, дорогие товарищи литовцы, в границы 1939 года?

Интересно, если у калининградской братвы в свое время нашлись деньги, чтобы купить целого президента Литовской республики (см. Роландас Паксас), найдется ли у какого-нибудь из тамошних паханов желание объявить себя прусским королем и затребовать Мемельланд взад?