О вискасе и сменяемости власти

Думаю, надо немного проапгрейдить условия пари про режим Януковича. А именно, я берусь съесть банку «Вискаса» в следующих случаях:

— в результате «народных протестов» падет режим Януковича
— режим Януковича не падет в результате протестов, а на ближайших президентских выборах (в 2015 году, если не произойдет никаких изменений) он переизберется на второй срок
— режим Януковича не падет, президентские выборы будут отменены, а Янукович назначен пожизненным диктатором (что можно считать вариантом второго пункта).

Иллюстрация к тезису

Кстати, приведу еще одну иллюстрацию к тезису о превращающихся в диктаторов революционерах, который я высказал в прошлой записи. Прочитайте внимательно обращение литовского политика Зигмаса Вайшвилы, одного из основателей «Саюдиса», борца с советской властью и подписанта Акта о Независимости Литвы:

http://www.iarex.ru/fd-non/litva/44598.html

Как вы думаете, что сделали члены «Саюдиса», когда пришли к власти? Вайшвила был премьер-министром, а после — главой Департамента Государственной Безопасности, и вот как он описывает свою деятельность:

…еще на стыке 1991-1992 годов после того, как, выполняя обязанности премьер-министра, я не разрешил воровать перенимаемые и инвентаризируемые документы КГБ, и тогдашняя власть пыталась обратить внимание на то, что я якобы сотрудничаю с КГБ. После того, как возглавляемый мною ДГБ стал наступать на пятки тем, кто украл документы КГБ, начался импичмент мне и реорганизации ДГБ.

Как ревностно «новая власть» защищала архивы КГБ! Думаю, что делалось это отнюдь не с «историко-архивными» целями, а ради борьбы за власть — и Вайшвила явно был одним из «борцов». В архивах спецслужб можно нарыть немало компромата на «товарищей по партии и совместной борьбе», и я думаю, что «наступая на пятки тем, кто украл документы КГБ», ДГБ действовал в чьих-то интересах, а не из благородных побуждений.

PS Настоящий «революционер без страха и упрека» уничтожил бы эти архивы. Интересно, сделали ли так во время хотя бы одной из революций последнего времени (архив «Штази» не считается — уничтожили его сами сотрудники спецслужбы)?

Право на высказывание

Наблюдал в жежешечной ленте несколько перепостов размышлений Леонида Волкова о «праве народа на восстание»:

http://leonwolf.livejournal.com/528983.html

По сути — это обсасывание со всех сторон слов «право на восстание» — как будто от их многократного повторения оно станет более реальным и, так сказать, «легитимным». Очень рекомендую прочитать по этому вопросу запись [info]sanches — написанную задолго до того, как о правах украинского народа задумался Леонид Волков:

http://sanches.livejournal.com/604099.html

Но безотносительно отношения к «праву на восстание» — а это далеко не настолько простой вопрос, каким его представляет Волков — хотелось бы немного обсудить «личность» последнего. Чем в свое время «прославился» Волков? Книжкой про «облачную демократию» и выборами в «Координационный совет оппозиции» — где умудрился наломать дров почише злого волшебника Чурова. Мне всегда казалось интересным, что из пламенных революционеров после победы революции вырастают жуткие диктаторы, порой похлеще того «кровавого режима», с которым революционеры боролись. Случай с Волковым — игрушечный, но показательный. «Оппозиция» образца 2011-2012 года выросла из подозрений в фальсификации выборов, а когда попыталась провести выборы «внутри себя» — проглотила такие «нечестности», рядом с которыми отечественный ЦИК будет образцом демократии.

Не знаю, какова во всем этом роль Волкова — но, видимо, далеко не последняя. И вот в свете возможного превращения революционера в диктатора — хочется представить себе такую ситуацию: люди, подобные ему, где-то пришли к власти. Как вы думаете, долго ли они будут признавать «право народа на восстание»?

Мне кажется, что после того, как Волков показал определенный «моральный релятивизм» во время выборов КСО, к любым его рассуждениям на околополитические темы надо относиться очень критически. А вообще, я считаю, что у человека, уже оскандалившегося на почве расхождения слов с делами, нет некоего «морального права» делать такие категоричные высказывания.